Образы любви - Страница 4

— Ну и как, нравлюсь? — наконец неожиданно поинтересовался Уэйнрайт, ни на миг не отрывая глаз от автострады, забитой машинами.

Мелоди смущенно вспыхнула.

— Простите, конечно, с моей стороны невежливо…

— Извиняться не стоит. Я привык, что на меня таращатся все кому не лень, — отрывисто бросил он.

— Ну, разумеется! — процедила сквозь зубы Мелоди.

Замечание ее прозвучало довольно язвительно.

— Мисс Адамсон, я всего лишь имел в виду, что по роду своих занятий привык всегда привлекать к себе повышенное внимание. Жители большинства мест, о которых я обычно пишу, не избалованы вниманием туристов, особенно американских. Иностранный писатель вызывает удвоенный интерес. А вот миловидный фотограф — ручаюсь, сами вскоре убедитесь, — утроенный, — добавил он, бросив искоса взгляд на свою спутницу.

На секунду глаза их встретились, и, как показалось Мелоди. в воздухе промелькнула какая-то электрическая искра. Еще миг — и он перевел взгляд обратно на дорогу впереди.

Последовавшее затем молчание повергало Мелоди во все большую и большую неловкость. Она искренне хотела бы видеть причины своего замешательства в исключительно дурных манерах клиента, однако при чем тут тогда странное замирание сердца, которое у нее вызвал этот мимоходом брошенный взгляд?

В конце концов, она первая предприняла попытку завязать разговор, спросив:

— А куда же все-таки мы направляемся? Что именно за городишко?

— Городишко — это верно. А подробности обсудим позднее. Сейчас наша задача — изо всех сил мчаться к самолету, а на остальное пока наплевать. Сил-то у вас хватит? — осведомился он уже на стоянке, скептически окидывая взглядом ее хрупкую фигурку.

— Разумеется, — ответила она с вызовом и, подхватив чемоданы с оборудованием и вещами, поспешно зашагала к пропускному пункту, не оглядываясь и не дожидаясь, пока он за ней последует.

Но он немедленно оказался тут же, рядом.

— Черт возьми, зачем же так решительно демонстрировать свою независимость? — усмехнулся он, стараясь смягчить тон вопроса.

— Просто чтобы продемонстрировать, что я на нее способна, — парировала Мелоди. — Вы же, кажется, беспокоились, хватит ли у меня сил, верно?

Когда они промчались без остановки сквозь пропускной пункт, Мелоди почти беззвучно спросила:

— А как же проверка билетов и досмотр?!

— Некогда. При посадке все уладим.

И они действительно умудрились благополучно миновать все формальности за одну-единственную оставшуюся до взлета минуту: дежурный быстро пробежал глазами их документы, заглянул в багаж и проводил к трапу самолета.

Самолет уже был в воздухе и стюардесса начала разносить завтрак, когда сердце перестало, бешено колотиться в груди Мелоди и дыхание несколько успокоилось.

— Ну как, полегчало? — спросил ее мучитель, сидящий рядом. — Может, выпьете чего-нибудь?

— Да, неплохо бы, — кивнула Мелоди, внезапно почувствовав смертельную усталость. — Что-то я сегодня совсем не в форме…

— Да? Ни за что бы не подумал, — с усмешкой заявил Уэйнрайт, окидывая пристальным взором ее миниатюрные, но при этом весьма женственные формы.

Его глаза невольно задержались на все еще ритмично вздымающейся груди Мелоди, обтянутой ярко-зеленым свитером, который очень шел к ее белоснежной коже и светло-русым волосам.

Появление стюардессы избавило девушку от необходимости отвечать на язвительные реплики Уэйнрайта.

— Нам обоим кофе, пожалуйста. Черный, — распорядился тот. А следом, заметив выражение, появившееся на лице Мелоди, добавил: — Если, конечно, вы не выберете что-нибудь другое.

Мелоди больше всего на свете хотелось бы отменить его заказ — исключительно из чистого упрямства, но как назло ей страстно хотелось в тот момент выпить именно чашечку кофе, так что, в конце концов, она просто кивнула головой в знак согласия.

— Да, пожалуйста, кофе.

И когда стюардесса удалилась, одарив на прощанье Уэйнрайта ослепительной улыбкой, Мелоди обратилась к своему спутнику:

— Мистер Уэйнрайт! — начала она многозначительно.

— Да-да? — насмешливо отозвался тот. — Я где-то оплошал, кажется?

— Да, если хотите знать. Даже если вы глубоко убеждены, что оказали мне фантастическую милость, пригласив работать с такой персоной, как ваша, все равно это еще не дает вам никакого права распоряжаться и решать за меня все вопросы.

— Неужели я так страшно провинился? Заказал для вас чашечку кофе — только и всего. Да бросьте, мисс Адамсон, это же просто проявление вежливости, и ничего больше. Вряд ли это можно вменить мне в тяжкий грех.

— В данном случае, возможно, вы и правы, но вообще-то это весьма характерный показатель позиции надменного превосходства, с которой вы смотрите на меня и обращаетесь со мной, начиная с первой, же минуты нашего с вами телефонного разговора нынче ночью. В самом деле, вы сразу же решили, что я — всего лишь какая-то жалкая любовница, по нелепой случайности вставшая между вами и человеком, которому, по вашему мнению, вы звонили.

— Но ведь я, кажется, уже извинялся?

— Да, извинялись, но манеры обращения со мной не изменили. Вы по-прежнему относитесь ко мне так, словно я — пустоголовое, легкомысленное, взбалмошное существо… и всего лишь из-за того, что я имею несчастье принадлежать к женскому полу! Однако — уверяю вас — с интеллектом у меня все в порядке! Кроме того, если уж вам довелось видеть мои фотографии, то, по крайней мере, мои профессиональные способности вы отрицать не станете.